Мысли о неизвестности преследовали и Дейви Джонса. Подводному царю и его супруге, конечно, было очень удобно рассуждать о том, через что они не проходили сами. Они не были на месте человека, рождённого смертным, мыслящего и чувствующего как смертный, но соблазнённого бессмертной нимфой, для которой он на деле всё равно что комар. Можно прихлопнуть, если мешает.
Если он вернёт себе сердце, как желает того подводный царь - снова станет рабом Калипсо. Но если не вернёт - нарушит договор с подводным владыкой.
Была, однако, одна лазейка. Можно было забрать сундук с сердцем - и передать его на хранение подводному царю. Вряд ли царь решит его уничтожить или прикажет это кому-нибудь из своих подданных: ведь тот, кто уничтожит сердце капитана "Голландца", должен будет занять его место - а что за капитан получится из подводного жителя, у которого рыбий хвост вместо ног? Такой просто не справится с управлением кораблём - а значит, потеряв его, Дейви Джонса, царь потеряёт и сам "Голландец".
С такими мыслями Дейви Джонс прибыл наконец к острову, где хранился заветный сундук. Но посланные за сундуком матросы вернулись ни с чем! Тайник, где сундук был тщательно сокрыт от посторонних глаз долгие годы, оказался пуст!
Над морской гладью раздался ужасающий крик того, кого называли морским дьяволом.

***

А в это время один знатный господин закрывал дверцу обитого железом шкафа, где отныне хранилась привезённая его людьми таинственная находка - сундук, внутри которого обнаружилось... живое сердце. Господин не знал предназначения этого странного предмета, но был весьма неглуп и сразу же понял, что за этим может крыться многое. Если же сердце это проклято... говорят, что железо блокирует магию. Даже если хозяин загадочного предмета, кем бы он ни был, способен почувствовать его на расстоянии - железная дверь собьёт ему сигнал, если верить старинным книгам. А у знатного господина будет немало времени, чтобы как следует изучить сердце в сундуке и найти ему применение.

- Англичане? - переспросил Дейви Джонс, как только смог прийти в себя до такой степени, чтобы понимать слова собеседника. - А почему ты так в этом уверен, Билл? Они что, записку тебе оставили на чистейшем английском языке? В этих водах кого только нет - испанцы, французы... и англичане тоже, как же без них? Но вряд ли этот вор желает поставить меня себе на службу - иначе я уже знал бы об этом. Своё сердце я способен чувствовать на любом расстоянии, как и зов того, в чьих руках оно находится - но сейчас я не слышу ничего, лишь глухую тишину... Однако на службу к подводному царю нам теперь не попасть: я не выполнил его прямого приказа, так что хорошо ещё, если он не решит сжить меня со свету.
Джонс не сомневался, что морской царь не примет никаких оправданий, даже если ему станет известно, что приказ нарушен не по его, Джонса, вине. Сам бы он в подобном случае никаких оправданий слушать не стал бы, а вверг бы виновника в такую немилость, что тот очень быстро врос бы в корабль.